В Иркутской области в первый раз пройдет референдум регионального уровня по вопросу выборности мэров. Его проведение в день голосования на выборах президента — 18 марта 2018 года — инициировал губернатор Сергей Левченко. Материалы по теме 3 Путин: преемника президента может выбирать лишь люд Политика Путин вошел в перечень 100 самых влиятельных людей мира по версии Time Политика Путин: сохранение идентичности народов является ценностью страны Общество О том, как референдум поможет обеспечить явку на выборах главы страны, конкуренции с Западом за питьевую воду, жизни после БАМа и отношениях с партией власти Сергей Левченко поведал в интервью спецкорреспонденту «Известий» Наталье Рожковой.
Референдум и явка на выборах — Вы единственный губернатор от парламентской оппозиции, победивший на выборах кандидата от «Единой России».
Это тиражируемый опыт либо исключение из правила?
— Мне кажется, в каждом регионе во всех политических силах есть люди, которые могут отлично работать.
Ежели находить их лишь в ЕР — скамейка запасных будет намного короче, чем могла бы быть. — А для вас удалось выстроить дела с ЕР? — Конечно, у единороссов остается некий внутренний червячок после поражения на выборах в 2015 году.
Но есть вопросцы, которые я должен согласовать с заксобранием региона, где у ЕР — большинство.
Три раза согласовывал собственных первых заместителей, два раза — бюджет, при этом единодушно.
Заморочек не появилось. — Впереди выборы русского президента.
Федеральный центр уже озвучил пожелания по явке — в частности, назывались числа «70 на 70». Это может стать для вас проблемой?
— Любой политик и хоть какой губернатор заинтересован в том, чтоб президент был избран очень легитимно.
При уровне поддержки 50% и явке 50% получится, что за него проголосовали лишь 25% избирателей. Управлять государством при таком уровне доверия будет нереально.
— И как вы хотят обеспечивать высшую явку?
— Никакого давления не будет.
Я уже показал это на выборах в Думу в 2016 году. Но в высочайшей явке мы тоже заинтересованы.
И, кстати, поднять ее поможет запланированный на один день с выборами президента референдум о внедрении в Иркутской области лишь прямых выборов глав местного самоуправления, в том числе — мэра областной столицы. — А для чего для вас прямые выборы мэров?
Либо КПРФ рассчитывает, что у нее будет на этих выборах, так скажем, режим благоприятствования? — Мы решаем внутрирегиональную политическую задачку — обеспечение связи власти и общества, а заодно и задачку федерального центра по обеспечению явки и легитимности на президентских выборах.
У нас имеется заключение комитета Госдумы по местному самоуправлению о том, что у нас все есть правовые основания для проведения референдума, при этом конкретно на уровне области. — Опосля того как вы вышли с данной инициативой, дискуссировалась ли она в администрации президента?
— Конечно, коллеги из Москвы интересуются ситуацией в регионе, но все наши аргументы были восприняты расслабленно и с осознанием.
— Ряд источников называл вас одним из вероятных кандидатов в президенты от КПРФ.
Это правда? — Партия будет в декабре тайным голосованием определять собственного кандидата.
Я себя, прямо скажем, не вижу в данной роли. — А переговоров с вами на данную тему никто не вел?
— Да говорят каждый день, то одни, то остальные. Но я себя не ощущаю попрыгунчиком — тут посвистел, там пофестивалил.
Я другого склада человек, пришел работать. — Раз попрыгунчиком не ощущаете, означает, и на новейший срок пойдете?
— Да. — От КПРФ или…? — От КПРФ.
Мне много раз давали переход, но я партию поменять не собираюсь.
Область комсомольских строек — Вы находитесь на посту губернатора уже полтора года, что поменялось за это время? — Многое.
Приведу несколько примеров.
Область вышла в фавориты по росту промышленного производства — у нас прибавка 5,7% при общероссийской 1,1%, мы заняли второе место в Сибирском федеральном окружении и 16-е по России по инвестициям в основной капитал — всего 258 миллиардов рублей.
Это на 25% больше, чем в 2015 году.
В прошедшем году в июне мы получили от Standart & Poors рейтинг «Стабильный». — При этом Иркутская область — в перечне регионов-доноров...
— У нас в конце 2015 года была «дырка» в бюджете на 5 млрд рублей.
Я тогда лишь вступил в должность. Нам пришлось разрабатывать антикризисный план и обосновывать в правительстве, что эту «дырку» нам должны закрыть.
Ведь мы хотя и регион-донор, но всё равно обращаемся за дотациями и субсидиями, так как у нас поначалу всё изымают а позже дозированно дают. В итоге в декабре 2016 года нам вернули даже не 5 миллиардов, а 7 млрд.
Бюджет 2016 года мы правили четыре раза, и каждый раз в сторону роста как доходной, так и расходной части. В целом по региону за год прирост экономики — 5,7%, сельского хозяйства — 5,9%, обрабатывающих отраслей, в том числе машиностроения, — 1,9%. Это при том, что Сибирский федеральный округ в среднем на 3% свалился по обрабатывающим отраслям.
Рост доходов дозволил нам 15 миллиардов инвестировать в стройку.
— В Москве на данный момент дискуссируется проект сноса пятиэтажек, в это будут инвестированы большие средства. В Иркутской области есть необходимость в схожей програмке?
— Наш регион — это область восьми всесоюзных ударных комсомольских строек: Братск, Ангарск, Усть-Илимск, Байкальск, три гидроэлектростанции и, естественно, БАМ, не говоря уже о предприятиях. Когда шли строительства, строителям давали временное жилище.
И на данный момент — тут хвастаться в особенности нечем — мы обладаем наибольшим количеством такового временного жилища.
Потому у нас наибольшая госпрограмма по переселению. Мы ее практически выполнили, остался лишь Братск, но она заканчивается 1 сентября.
Неувязка в том, что когда эта госпрограмма версталась, в нее врубалось жилище, признанное аварийным и ветхим на 1 января 2012 года.
Но за прошедшие 5 лет и остальные строения обветшали.
Ну и програмку делали в спешке, не все проинвентаризировали. И мы уже подготовили письмо в руководство с предложением сделать последующую такую програмку, так как неувязка не решена на сто процентов.
Нужно софинансирование — без Федерации ни одному региону не совладать, даже нашему. — Это касается конкретно временного жилища либо пятиэтажек?
— Пока я говорю про времянки, это двуэтажные древесные сборно-щитовые дома, которые и строились как временные. По БАМу их чрезвычайно много.
Там нечего разбираться — их сносить нужно все чохом.
А у пятиэтажек различное состояние.
Я давал поручение областному правительству по той же 335-й серии — эти дома нужно обследовать, так как серия строилась в протяжении 20 лет.
План действий — Вы избраны от КПРФ, но ничего, так скажем, «коммунистического» в экономику региона не привносите...
— Если вы имеете в виду традиционные для 1990-х годов рассказы о том, что придут коммунисты к власти и колбаса будет по талонам, то, естественно, это лишь пугалки.
Но вот что мы как регион желаем на данный момент ввести, так это модель муниципального планирования социально-экономического развития.
Это будет целая госпрограмма, которую мы рассчитываем воплотить и сделать масштабируемой — на уровне макрорегионов, на общероссийском уровне.
— Плановая экономика? Как на это отреагирует бизнес?
— Речь идет не о каком-то ущемлении прав бизнеса, а о выстраивании отношений меж государством и делом на базе партнерства и выполнения бизнесом ряда обязанностей.
К примеру, лесной комплекс.
В русское время он приносил до пятой части консолидированного бюджета области. Но к 2014–2015 годам этот показатель погрузился до 1,5%. А за 2016 год мы на 62,5% прирастили доходную часть с лесного комплекса!
Как?
До боли просто. Провели инвентаризацию и отыскали 300 личных компаний, которым в прошлые годы выделили так именуемые расчетные лесосеки, другими словами им дали право арендовать лес и рубить его в определенных размерах.
Но эти компании отсутствовали зарегистрированы в районах, где они получили лесосеки, не платили белоснежную зарплату и налоги, добыча леса шла, но мимо страны и бюджета. Мы каждому направили письмо — сказали, что в регионе средняя налоговая перегрузка на один кубометр такая-то и мы ожидаем от вас как минимум вот данной средней числа, по другому мы к для вас придем серьезно.
Лишь эта мера в первом полугодии прошедшего года принесла рост доходной части бюджета на 25%. — Да, но это вы их просто из тени вывели, а так — как рубили, так и рубят...
— Изменение вышло сначала 2016 года, когда я объявил, что последующие лесосеки мы будем выделять при выполнении 4 критерий: регистрируешься в этом районе, регистрируешь всех людей и платишь им белоснежную зарплату, также глубоко перерабатываешь лес — нам нужно не кругляк гнать, а делать глубокую переработку.
Ну и 4-ое — перерабатывай отходы. — С другими предприятиями тоже так поступите?
— Мы желаем точно так же ставить им комплексные задачки.
К примеру, строится два объекта лекарственного кластера в Братске и в Иркутске.
Они отвечают заявленным принципам: дают конечную продукцию, другими словами это обрабатывающая индустрия, завлекают инвестиции, делают около 700 рабочих мест, при этом чрезвычайно высочайшего уровня оснащенности.
И сразу это импортозамещение и налоги. Очередной таковой объект — диагностический центр в Братске, мы планируем его открыть в январе.
Там тоже сверхтехнологичные рабочие места — 150 классных докторов, также приток налогов, так как часть услуг будет оказываться по ОМС, часть — платно.
Но плюс к этому мы решаем важную социальную задачу — улучшаем на порядок систему здравоохранения. На данный момент из Братска ездят в Иркутск, это далековато и накладно.
А мы на этот новейший центр завяжем около 700 тыс. населения с севера области.
— А вот ваши коллеги из КПРФ выступают за советскую модель здравоохранения, «пирамиду Семашко»: всё бесплатное, возвращение фельдшерско-акушерских пунктов на селе...
— А я как раз с сотрудниками из КПРФ совсем согласен, и Владимир Путин с ними согласен, на «прямой линии» в 2016 году он, ежели вы помните, был удивлен, что ФАПы закрывают.
Да и этот вопросец нужно решать с учетом социально-экономического планирования.
Вот в Усолье-Сибирском (город в Иркутской области с популяцией 90 тыс.
человек. — «Известия») в 2015 году дошло до инфицирования новорожденных в обветшавшем роддоме, единственном на весь город, его пришлось закрыть и возить рожениц за 30 км в Ангарск.
В прошедшем году мы роддом поставили на ремонт — закрывать не будем. Почему конкретно такое решение принято?
Так как мы в Усолье-Сибирском делаем ставку на создание территории опережающего социально-экономического развития.
Там предусмотрены суровые налоговые льготы для бизнеса, туда придут предприниматели, там будет рост населения.
И там нужен роддом. Конкретно так и должны планировать эти вещи.
Байкальская вода — Сибирь нередко ассоциируется с экологически незапятнанными продуктами, не рассматриваете ли вы возможность поставлять свою продукцию в Европу?
Там мода на органическую продукцию... — На экопродукцию на Западе вправду большой спрос.
Но почаще всего нам везти продукты в Европу чрезвычайно недешево из-за жд тарифов. Потому везем в Японию, Южную Корею.
— На данный момент же открыли «Новый шелковый путь» — можно везти впрямую в Европу...
— Не выходит, всё равно недешево.
Для Сибири вообщем необходимы особенные механизмы тарифообразования. Ежели мы желаем, чтоб экологически незапятнанная сибирская продукция шла в Европу и даже просто в западные регионы Рф, необходимо государственное субсидии.
По другому нам проще в Китай — это бездонный рынок.
— А что еще экологически незапятнанного можно везти? Орехи кедровые?
Байкальскую воду?
— Орешки возим.
А ежели говорить о байкальской воде, то здесь есть несколько заморочек.
1-ая: большие международные компании, которые занимаются поставкой воды по всему миру, издержали млрд баксов на то, чтоб внушить почти всем людям в мире, что Байкал умер. Когда я бываю за границей в деловых поездках, ко мне подступают чиновники и так именуемые экологи и даже ученые и так с сочувствием мне молвят: как вы там, бедные, где же вы воду берете, чтоб пить? — А вы им в ответ — бутылочку минералки... — Дело в том, что есть законодательные нормативы. Самая финансово накладная вода в мире — это талая, 2-ой вид по ценности и стоимости — это артезианская вода, а 3-ий — открытые источники. И таковая вода в западных цивилизованных странах без пастеризации не обязана продаваться, ее пропускают через кратковременный нагрев. Хотя на Байкале это не надо, в любом месте зачерпываешь кружкой и пьешь, это знают все местные обитатели. Но всё равно действительность такая, что там нас торговые сети могут просто не взять. Зато у нас будет построен завод по розливу байкальской глубинной воды для внутрироссийского рынка. : На выборах-2018 могут показаться электронные бюллетени Миронов готов выдвинуть свою кандидатуру на президентских выборах Региональные НКО получат предвыборный стимул